Взаимное влечение полов в любви
Вся лучезарная ткань грез, которую человечество, с его постоянно утончающимися ощущениями, соткало вокруг этого поприща любви, сияет сама по себе так ярко, таким чистым светом, что помещение всего этого в рамки «привлечения полов» может показаться унизительным. Что значит в сравнении с этой внешней игрой любви, совершающейся с такой затратой чувства и красоты, собственно центральный акт, не чуждый естественной животной грубости?
Но так может говорить лишь тот, кто никогда не мог понять величия и святости этого акта. От него зависит существование человечества, а до уровня этой цели не поднимается никакое другое человеческое дело. Художник, истощивший все великолепие красок, должен в конце концов признаться, что слово «да будет свет!» стоит перед и над всеми его усилиями. Так точно первичное и мощное: «Да живет из века в век человечество!» стоит над каждым единичным подвигом в пределах одного поколения людей. Как быстро отцвели бы навеки прекрасные розы и прекрасные девичьи очи уже с первым поколением, много тысяч лет тому назад, если бы не существовало воспроизведения роз и людей! Если бы все наше человеческое искусство имело действительно только одну цель (о чем на самом деле и речи нет) — украсить предпосылки этого вечного сохранения человечества — то и в таком случае все его великолепие оказалось бы недостаточно великим для этой цели.
Я думаю, что эта мысль вместе с тем облегчает нам переход к следующему представлению: как само разделение полов, так и этот своеобразный аппарат их воссоединения, энергично действует уже в области низшего органического мира.
Согласно воззрению, которое современный естествоиспытатель, несмотря на кое-какие сомнения и недоумения, уже не может принципиально отвергнут, сам человек поднялся из этого низшего мира жизни. Он сам когда-то скрывался в нем. Было время, когда связь и дальнейшее развитие этого мира были тождественны с его собственным развитием. И между любовной жизнью этого мира и человеческой нет резкой непереходимой пропасти, ни в ее выражении, ни в ее сущности.
Исследование этих вещей в области низшей, не человеческой жизни затрудняется не каким-либо этическим моментом, но именно тем, что я отметил в качестве характернейшего признака этого любовного аппарата у людей: в его богатстве ощущениями.
Чем сильнее наши процессы ощущений, тем более мы, люди, склонны мыслить ими в исключительной связи с крайне запутанными высшими процессами сознания и мышления индивидуума.
